– Хорошо, я испытаю тебя. И если ты действительно окажешься мудрецом, тогда я лично сопровожу тебя во дворец. Если же ты окажешься шарлатаном, тогда я сопровожу тебя в другое место, где ты сможешь проповедовать свою философию разве что крысам.
В наших краях известна одна загадка, которую до сих пор не могут разгадать. Если ты действительно мудрец из Хэдива, то для тебя, полагаю, не составит труда дать ответ на эту загадку.
– Хорошо, – согласился Атмил. – Загадывай свою загадку.
3
– Попали на суд божий: священник, учёный, воин, торговец, вор и проститутка, – начал свою загадку Эвфиз. – Бог спросил, кто считает себя достойным, чтобы попасть в рай.
Священник сказал: «Я всю жизнь славил твоё имя, служил лишь тебе, исполнял все твои заповеди. Надеюсь, я достоин того, чтобы быть в твоём раю».
Учёный сказал: «Я не верил в тебя при жизни, но теперь вижу, что ты существуешь, ты доказал мне это. Но всё же при жизни я занимался мирной наукой, никому не желал зла, интуитивно соблюдал все нравственные законы общества. Полагаю, я достоин места в раю».
Торговец сказал: «Иногда я сомневался в твоём существовании, но большую часть жизни верил. Я торговал честно, старался по мере своих сил помогать другим людям. В целом не сделал ничего плохого. Хотелось бы в рай».
Воин сказал: «Виноват ли я в том, что при жизни мне пришлось делать всю грязную работу? Да, я убивал, но во имя того, чтобы другим людям не пришлось этого делать в будущем. Ты сам меня создал таким. Я мученик, а таким место в раю».
Вор сказал: «Я воровал лишь от нужды. Мне приходилось это делать, чтобы хоть как-то прокормить семью. Я сожалею и раскаиваюсь. Позволь мне попасть в рай».
Проститутка сказала: «Я имела плотскую связь с каждым из этих мужчин. Я грешница, это правда. Но в сущности – не более, чем каждый из этих мужчин. Такова лишь моя судьба. Так неужели за это я должна гореть в аду?»
Бог сказал: «Хорошо. Каждый из вас убедил меня в том, что он достоин места в раю. Но проблема в том, что рай уже переполнен. И мне просто необходимо отправить хоть кого-то одного из вас в ад. Найдётся ли среди вас тот, кто пожертвует собой ради других?»
Как ты думаешь, – заключил Эвфиз, – кто из вышеперечисленных людей пожертвовал собой?
– Прежде чем я отвечу на твою загадку, мой господин, – сказал Атмил, – могу ли я задать вопрос?
– Да, конечно.
– Как долго в ваших краях не могут разгадать эту загадку?
– Уже несколько веков, – признался Эвфиз. – Ведутся жаркие споры, и даже создан специальный институт, чтобы найти разгадку.
– Так вот, – сказал Атмил, – ваши люди уже несколько веков пытаются разгадать эту глупую загадку, вместо того, чтобы взглянуть на мир трезвым, нерелигиозным взглядом. Я пришёл сюда не для того, чтобы разгадывать ваши глупые загадки. Я пришёл для того, чтобы показать вам мир без священных книг, без мучеников и богов. И этот мир – прекрасен! В нём нет разделения на рай и ад, на бога и дьявола, на добро и зло, на друзей и врагов. Это мир, в котором каждый несёт ответственность за свою жизнь и поступки, а не списывает всё на судьбу или волю бога.
В какой то степени моё учение действительно можно назвать товаром. Очень дорогим товаром! Ибо людям, которые захотят прикоснуться к этому учению, придётся заплатить куда больше, чем за любой, самый дорогой товар. Ведь им придётся отказаться от многих своих ложных ценностей. А это великая цена. Но только такой ценой можно достичь истины.
4
– Что ж, – сказал Эвфиз, – не скрою, твои слова поразили меня. Ты действительно рассуждаешь не как какой-нибудь оборванец. И хоть ты не разгадал загадку, но такого комментария к этой загадке я ещё не слышал.
Тем не менее я должен быть осторожен. Я передам твои слова эмиру, а уж он решит, допустить ли тебя в свои покои.
– Полагаю, у меня нет выбора, – сказал Атмил.
– Нет, – сказал Эвфиз и удалился вместе со свитой, оставив за собой лишь облако пыли.
Вернулся Эвфиз верхом на коне в сопровождении двоих солдат.
– У меня для тебя плохие новости, – сказал Эвфиз. – Эмир не поверил тебе и приказал сопроводить тебя в темницу.
– Хорошо, – смиренно сказал Атмил. – Примерно такой реакции я ожидал от эмира.
– Удовлетвори моё любопытство, – сказал Эвфиз. – Если ты обо всём знал заранее, почему ты тогда приехал в Фирабад?
– Если бы я проигнорировал приказ эмира, меня бы ждала скоропостижная смерть, – сказал Атмил. – А так – я получил возможность совершить последнее путешествие, во время которого я успел обо всём подумать и примириться со своей судьбой. К тому же, зная современную бюрократическую систему, я уверен, что не буду казнён без суда, хоть и предвзятого, а значит – у меня будет ещё немного времени, чтобы пофилософствовать, как ты говоришь, хотя бы в кругу крыс.
– Мне жаль, – искренне сказал Эвфиз. – Я увидел в тебе человека куда более разумного, чем многие из наших пашей. Но… видимо, люди ещё не готовы к твоей истине.
– Это нормально, – сказал Атмил. – Такова участь всех пророков.
– Это кажется мне несправедливым, – с сожалением сказал Эвфиз.
– Люди рассуждают о справедливости в рамках своей жизни, – сказал Атмил. – Но справедливость выходит за пределы нашего человеческого бытия, – и покорно протянул руки для заточения в кандалы.
– Это излишне, – сказал Эвфиз и жестом открытой ладони пригласил Атмила пройти вперёд, словно провожал его не в темницу, а во дворец.
А когда решётка темницы с грохотом захлопнулась, Атмил сказал Эвфизу, который словно от стыда без оглядки уходил прочь:
– У меня к тебе последняя просьба.
– Да, – с надеждой обернувшись, отозвался Эвфиз.
– Отпусти моего верблюда в пустыню. Он старый и нервный. И в городе его ждёт мученическая смерть. Он этого не заслужил.
– Конечно, – тихо, еле слышно для самого себя, пообещал Эвфиз.
5
Атмил сидел в медитационной позе на полу темницы и, отрывая от хлеба небольшие кусочки, кидал их крысам, наблюдая, как те дерутся за его последний ужин.
Вдруг из-за стены смежной темницы раздался осторожный голос мальчика:
– Учитель! Учитель!
– Я так и знал, что ты последуешь за мной, – не отрываясь от своего занятия, сказал Атмил.
– Прости меня, учитель. И пожалуйста, не гневайся на меня. Я просто не мог поступить иначе.
– Если ты внимательно читал мои письма, – сказал Атмил, – ты должен помнить, что я никогда не гневаюсь.
– Что же теперь будет со всеми нами? – вопросил мальчик.
– Вероятно, – сказал Атмил, – мои ученики, которые так и не смогли постичь силу смирения и всепрощения, отправятся мстить за меня. Скорее всего, их не остановит даже условный сигнал: им на встречу я отправил своего верблюда в знак того, что мой убийца был искренне милосерден по отношению к тому, что было мне особенно дорого.
Мои ученики будут настолько ослеплены моей смертью, что сотрут Фирабад с лица земли. А ведь именно для того, чтобы не допустить этого кровопролития, я и шёл сюда и хотел просить эмира, чтобы он согласился стать моим учеником, или, в крайнем случае, отпустить меня обратно в Хэдив. Любой из этих исходов мои ученики приняли бы спокойно, и не стали бы посягать на город.
– Значит, – с горечью спросил мальчик, – кровопролитие неизбежно?
– Теперь, как и ранее, всё зависит от вас, мой повелитель, – сказал Атмил.
– Но мне страшно, учитель! – всхлипывая, проговорил мальчик. – От меня, как от эмира, ждут так многого… Но ведь я всего лишь мальчик. Если я пойду против устоявшихся верований, меня в конечном итоге убьют свои же священники. Если же я пойду против твоего учения, меня убьют твои ученики. Что же мне делать, о учитель?! – и разразился совершенно беспечным детским плачем.
Атмил терпеливо подождал, пока эмир успокоится, и сказал:
– Ну вот ты и постиг одну из основных истин моего учения. В жизни, чтобы ты не делал, впереди тебя в любом случае ожидает смерть. А коли так, не лучше бы тогда прожить жизнь в гармонии с собственными убеждениями? Однажды такой выбор встал и передо мной. И я твёрдо решил для себя, что ни при каких обстоятельствах я не предам истину. И этот выбор лишил меня страха смерти навсегда.
